Иконографическое решение средника иконы необычно, поскольку представлена не традиционная сцена успения − прощание с усопшим, чин которого предполагал обязательное изображение дьяконов с кадилами и раскрытой Псалтырью, а также совершающего отпевание святителя, - а исход души на небо. Судя по преподобническим одеяниям Николая, решенным, однако, чрезвычайно необычно – святой возлежит на ложе со скрещенными руками в исподней, расшитой тесьмой рубахе и лишь укрыт монашеской ризой, – и по стоящим у изножья монахам, икона иллюстрирует один из эпизодов жития игумена монастыря Святого Сиона. Рядом с ложем умершего изображены слетевшие ангелы, один из которых, чуть склонившись над телом, держит на руках обнаженного младенца – душу святого. Иконография успения Николы восходила к сцене Успения Богородицы, которая и могла повлиять на создание подобной схемы, однако в данном случае точно следует тексту жития святого, известного как «Слово о житии, хождении и погребении святого Николая». Там говорится, что в момент смерти святителя «прилетели к нему святые ангелы Божии взяти святую душу его от тела, и целовавше, понесоша на небо» (РГБ. Собрание Ундольского, 563. XVI в. Л. 114 об.). Появление и распространение такой иконографии в житийных циклах святого относится к последней четверти XVI в. и связано с влиянием книжной иллюстрации, особенно миниатюр лицевого жития святителя Николая, исполненных в московском царском скриптории в 1570-х гг. (ГИМ. Собр. Больш. 15). Ко времени создания и стилю этого памятника и относится рассматриваемое произведение. Композиция его и иконографические особенности чрезвычайно близки к трем клеймам житийной иконы святителя Николая Мирликийского из Введенского собора города Боровичи Новгородской области (НГОМЗ). В каталоге Новгородского епархиального древлехранилища 1916 г. была приведена дата иконы – 1561 г., однако летопись на ее нижнем поле не читается, и большинство исследователей склонны относить живопись к более позднему времени – к концу столетия. В двух клеймах со сценами ночных видений (5 и 9) представлено ложе с возлежащим на нем святителем, облаченным в такие же одежды, как и на публикуемой иконе. Более того, сама сцена успения (клеймо 22) трактована очень близко, вплоть до деталей повторяя особенности памятника из Музея русской иконы.

Уникальная икона, не имеющая аналогов среди известных памятников и сохранившая имя мастера Ивана Яковлева Соболя, посвящена одному из эпизодов повествования о святом Николае – сцене успения святителя в Мирах Ликийских, обычно занимающей одно из последних клейм житийных икон святого. Все известные нам случаи ее самостоятельного изображения встречаются исключительно в виде спилков из житийных образов святого, врезанных в новые доски, что, конечно, не исключает возможности существования икон успения Николы в древности. Об этом свидетельствуют такие сцены в минейных циклах, иллюстрирующие соответствующий праздник, приходящийся на 6 декабря. Не исключено, что подобные изображения могли включаться в серии икон-таблеток, небольших моленных образов, предназначенных для выкладывания на аналое в соответствующий праздничный день для поклонения и целования.

На обороте − две надписи, сделанные коричневыми чернилами, скорописью. На верхней шпонке: «PS (106 = 1598) сей образ…[ ] в домовой соборном храме…[ ] Богородицы у…[ ]». Под верхней шпонкой: «Писмо Iвана Соболя».

Клейма на окладе: герб Москвы; клеймо пробирных дел мастера Н. Л. Дубровина (1822–1855): Н•Д/1827; клеймо купца А. М. Постникова, основавшего фабрику золотых и серебряных изделий: А П.

Реставрирована в первой четверти XIX в. (возможно, в 1827 г. – к моменту украшения окладом), вероятнее всего, в старообрядческой мастерской, когда поля, видимо пришедшие в ветхость, частично были вырезаны с левкасом и заделаны новым грунтом с живописью. Тогда же заново вызолочен фон и нимбы, заделаны следы от гвоздей, крепивших венчики, переделаны фоны у палеосных святых. Многочисленные мелкие чинки и прописи архитектуры относятся ко времени этой реставрации. Последний раз расчищалась от поздних записей Д. Г. Пейчевым (ГРМ).

Развитый кракелюр, потертости красочного слоя. В верхнем левом углу − небольшая утрата на архитектуре, прописанная при реставрации, с наведенным искусственным кракелюром. Черный рисунок на розовой стене местами прописан. Многочисленные разновременные чинки и прописки по всей поверхности скрывают авторскую живопись. Оклад слегка загрязнен и местами потемнел. Многочисленные мелкие точечные выкрошки мастикованы и прописаны.