Какие формы имеют образы ангельских сил, что применительно к ангелам означает огонь, что - человеческий вид, что - глаза, что - ноздри, что - уши, что - уста и прочее, свойственное голове

1. Давай же, если угодно, предоставим наконец нашему умственному оку отдых от напряжения, подобающего ангелам, которое требуется при возвышенных созерцаниях Единого, снизойдя к разделенной и многочастной широте разнообразия, присущего формам ангельских изображений, а затем вновь от них, как от образов, станем восходить к простоте небесных умов. Но да будет тебе прежде известно, что расшифровки отражающих священное образов разъясняют, что порой порядки небесных сущностей священноначальствуют, а порой, в свою очередь, оказываются под священным началом, причем последние священноначальствуют, а первые оказываются под священным началом и обладают, как было сказано, и первыми, и средними, и последними по положению силами; и заметь, что при таком способе разъяснения в речь не привносится ни одного неподобающего слова. Ведь если бы мы говорили, что некоторые чины находятся под священным началом высших, затем - что они же священноначальствуют и высшие вновь священноначальствуют последними, находясь под священным началом тех же самых сил, находящихся под их священным началом, получилась бы сущая нелепость, преисполненная многой путаницы. Но, когда мы говорим, что одни и те же чины священноначальствуют и находятся под священным началом, ни в коем случае мы не имеем в виду, что они священноначальствуют самими собой или находятся под своим собственным началом, но что каждый из них находится под священным началом высших, а священноначальствует низшими, и небезосновательно можно сказать, что в Речениях одни и те же священнозданные изображения могут подобающим образом и истинно применяться и к первым, и к средним, и к последним силам. Итак, обратившись, устремляться к вершине, неизменно собирать вокруг себя свои охранительные силы, быть причастным их промыслительной силе в приобщающем исхождении на вторичных - это неложно подобает всем небесным сущностям, хотя одним и в превосходящей других степени и целостно, как много раз было сказано, а другим частично и в меньшей мере.

2. Итак, следует приступить к слову и при первой же расшифровке изображений рассмотреть, по какой причине оказывается, что богословие почти всем образам предпочитает священное изображение огня. В самом деле, ты обнаружишь, что оно представляет ангелов не только как огненные колеса, но и как огненных животных, и как мужей, блистающих как огонь, и груды огненного угля располагает вокруг самих небесных сущностей, и огненные реки, нестерпимо шумящие. И говорит об огненных тронах (см. : Дан. 7, 9; Откр. 4, 4), и из имени самих высочайших серафимов выводит, что они суть воспламенители, и свой ством и действием огня наделяет их и вообще избирает и вверху и внизу предпочтительно изображения огня. Огонь указывает, как я ду маю, на высшую степень богообразности небесных умов. Ведь священ ные богословы часто описывают сверхсущностную и неизобразимую сущность в образе огня, как имеющего как бы в видимых образах многие богоначальные, если можно так сказать, свойства. Ибо воспри нимаемый чувствами огонь присутствует, так сказать, во всем и сквозь все проходит чистым, от всего обособленным, и, будучи совершенно явным, он как бы и сокровенен; неопознаваемый сам по себе, если нет вещества, на котором он показал бы свое действие, неуловимый и неви димый, он надо всем самовластвует и то, в чем он оказывается для осуществления своего воздействия, он изменяет; он передает себя всем каким бы то ни было образом к нему приближающимся; он возобнов ляется от жара искорки, озаряет открытыми вспышками; необоримый, беспримесный, различающий, неизменный, устремляющий ввысь, быст рый, возвышенный, не переносящий никакого подножного принижения, вечно движущийся, одинаково движущийся, двигатель других, все объем лющий, необъемлемый, не имеющий нужды в другом, незаметно увеличи вающийся и показывающий воспринимающим его веществам свое вели чие, предприимчивый, могущественный, всему присущий невидимо, для беззаботных он кажется несуществующим; при трении, как бы вслед ствие некоего изыскания, он внезапно по-родственному, дружески появ ляется и вновь недостижимо улетает и при всех богатых раздаяниях самого себя не уменьшается. Много можно найти особенных свойств огня - как бы воспринимаемых чувствами образов богоначальной энер гии. Знающие это богомудрые мужи изображают небесные сущности, используя огонь, являя тем самым их боговидность и - в меру воз можного для них - богоподражательность.

3. Но также и как антропоморфных описывают их по причине нали чия ума у человека и устремленности его зрительных сил вверх, а также прямоты и вертикальности его фигуры и свойственной его при роде начальственности и властности, и из-за того, что он наименьший по силе чувственного восприятия, если сравнивать его с иными способно стями бессловесных животных, но при этом властвует надо всеми бла годаря избыточествующей силе своего ума и превосходству рассудоч ного знания и по природе своей души непорабощаем и неподвластен.

Можно, я думаю, и для каждой из множества наших телесных частей найти подходящий образ небесных сил, говоря, например, что способность зрения указывает на чистейшую устремленность ввысь, к божественным светам, а также на нежное, мягкое, не враждебное, но быстрое, чистое и открытое, чуждое страданию приятие богоначальных озарений;

способность же различения, связанная с обонянием, - на способ ность воспринимать, насколько это возможно, превышающее ум благо ухание, отличать, исследуя, не таковое и полностью его избегать;

способность слышать - на причастность богоначальным вдохнове ниям и их познавательное восприятие;

вкус - на исполненность пищей для ума и восприятие божествен ных питательных потоков;

осязание - на способность отличать посредством изучения то, что полезно, от того, что приносит вред;

вежды и брови - на хранение богозрительных уразумений;

свежесть и юношеский возраст - на всегда цветущую жизненную силу;

зубы - на способность разделять даваемое с пищей совершенство (ибо каждая умственная сущность разделяет и множит даваемое ей единовидное разумение промыслительной силой для возведения низше го соответственно его мере);

плечи же, предплечья, а также руки - на способность к деятельности, энергичность и предприимчивость;

а сердце является символом богообразной жизни, собственную жиз ненную силу благообразно распространяющей на то, о чем заботится Промысл;

грудь, в свою очередь, указывает на крепость и способность защи щать свойственное помещающемуся под ним сердцу распространение животворной силы;

хребет - на совокупность всех живительных сил;

ноги же - на подвижность, быстроту и пригодность к вечному стре мительному движению к божественному. Почему богословие и изобра зило ноги святых умов окрыленными. Крылья указывают ведь на быстроту восхождения, небесность, направленность вверх и благодаря стремлению вверх удаленность от всего приниженного; а легкость крыл - на полное отсутствие приземленноети и возможность совер шенно чистого и неотягченного подъема; нагота же и необутость - на свободу и неудержимость, очищающую от привнесенного извне, и упо добление, насколько возможно, божественной простоте.

4. Но, поскольку опять же простая и многоразличная премудрость (Еф. 3, 10) и непокрытых одевает (ср. : Иез. 16, 8-11), и орудия некие дает им носить (ср. : Иез. 9, 1), давай по мере наших сил раскроем смысл священных покровов и орудий у небесных умов.

Светлая и огнеподобная одежда означает, как я думаю, боговидность ангелов, выражаемую в образе огня, и способность просвещать благодаря их небесным жребиям, где пребывает свет, в целом умопостигаемо сияющий, или освещающий мысль; а священническая одежда символизи рует приведение к божественным мистическим созерцаниям и освяще ние всей жизни; пояса же (см. : Иез. 9, 2; Дан. 10, 5; Откр. 15, 6) - сохранение их, ангельских, производительных сил, сосредоточение в са мом себе их свойства собирать воедино и их обращение в строгом порядке и неизменном тождестве вокруг самих себя.

5. Жезлы же (см. : Суд. 6, 21; Зах. И, 10) - царственное и владычественное достоинство и правильное осуществление всего; копья же и секиры (ср. : Иез. 9, 2) - отделение неподобного, а также быстроту, энергичность и предприимчивость их различающих сил; а землемерные и зодческие орудия (см. : Иез. 40, 3, 5; Ам. 7, 7; Откр. 21, 15) -способность основывать, созидать и завершать и вообще все, что относится к промыслу возведения и обращения к Богу сил вторичных.

Иногда же орудия, с которыми изображаются святые ангелы (см. : Чис. 22, 23; Откр. 20, 1) суть символы божественного суда над нами, из каковых орудий одни указывают на исправительное наставление или карающее правосудие, а другие - на освобождение от опасности, или конец наказания, или возвращение прежнего благополучия, либо умно жение других даров, малых или великих, воспринимаемых чувствами или умственных. И вовсе не затруднится проницательный ум подобаю щим образом связать явное с неявным.

6. Ато, что они называются ветрами (см. : 2 Цар. 22, 11; Пс. 17, 11; 103, 3; Иез. 1,4; Дан. 7,2), проявляет их быстроту, достигающий всего почти без затраты времени их полет и способность двигаться, перемещаясь сверху вниз и вновь снизу вверх, воздвигая втричных к большей высоте, а первенствующих подвигая к общению с низшими и к промыслительному выступлению вовне ради них. Можно также сказать, что и наименование воздушным наполненным ветром дыханием проявляет богообразность небесных умов. Ибо образ и оттиск богоначальной энергии (как это нами более пространно показано при толковании четырехстихийности в «Символическом богословии») присутствует и в подвижности, и животворности ангельской природы, в быстроте и неудержимости их перемещений и не познаваемой, и не видимой нами сокрытости начал и завершений их движения. Ибо не знаешь, как говорит евангелист, откуда приходит и куда уходит (Ин. 3, 8).

Также и видом облака богословие их окутывает (см. напр. : Иез. 1, 4; 10, 3; Деян. 1,9; Откр. 10, 1), обозначая этим, что священные умы, сверхмирно исполненные сокровенного света, неисшественно восприни мая первоявленное его первоявление, щедро посылают его в порядке вторичного явления вторичным, соразмерно тем, и еще - что им прису ща плодородная, жизнетворная и совершенствующая сила, проявляющаяся в порождении умопостижимого дождя, побуждающем обильными ливнями приемлющее воду чрево к дающим жизнь родовым мукам.

7. Если же богословие применяет к небесным сущностям образ меди (см. : Иез. 1, 7; 40, 3; Дан. 10, 6), электра и многоцветных камней (см. : Иез. 1, 26; 10, 1, 9; Откр. 4, 3), то электр, как злато- и одновременно сребровидный, являет незамутненную, неистощимую, неуменынающуся и чистую светлость, как у золота, и ясный, световидный и небесный, как у серебра, блеск.

С медью, согласно уже данным объяснениям, надо связать либо ог ненность, либо златообразность.

В многоцветных образах камней цвет являет, надо думать, либо, как белый, световидность, либо, как красный, огненность, либо, как желтый, златовидность, либо, как зеленый, юношеский цветущий воз раст; и для каждого вида применяемых Писанием образов ты най дешь соответствующее возводящее истолкование.

Итак, поскольку об,этом по мере сил нами достаточно, я считаю, сказано, следует перейти к священному изъяснению священных изобра жений небесных умов в виде животных.

8. Образ льва (см. : Иез. 1, 10; Откр. 4, 7) являет, надо думать, господство, крепость, неукротимость и посильное уподобление сокрытости неизреченного Богоначалия благодаря сокровенности следов (ср. : Пс. 76, 20) разума и таинственно неисшественной окутанности открывающегося по божественном озарении возводящего к Нему пути;

образ же тельца (см. : Иез. 1, 10; Откр. 4, 7) - силу, цветущую мощь и способность расширять умственные борозды для приятия небесных плодотворных дождей, а рога - способность защищать и непобедимость;

образ же орла (Иез. 1, 10; Откр. 4, 7) - царственность, высоту и скорость полета, быстроту, сообразительность, опытность и искусность при добыче придающей силы пищи и способность при сильном напря жении устремленного вверх взгляда беспрепятственно, прямо и неук лонно созерцать изобильные многосветные лучи богоначального сол нечного света;

образ же коней (см. : Иоил. 2, 4; Зах. 2, 8; 6, 2 - 3; Откр. 19, 11, 14) - покорность и послушность, причем белые указывают на светлость и как бы особую родственность божественному свету, вороные - на сокро венность, рыжие - на огненность и энергичность, смешанные же из бе лого и черного - на способность переносящей силой совмещать край ности и связывать, обращая друг к другу, или же промыслительно пер вые чины со вторыми, а вторые с первыми.

Но если бы мы не стремились соблюсти в слове меру, то и свойства названных животных, и по частям все их телесные формы небезоснова тельно связали бы методом неподобных подобий с небесными силами, например их норовистость - с умным мужеством, последним отголос ком которого является гнев, а возжелание - с божественной любовью и - чтобы сказать коротко - все чувства и части тел бессловесных животных возводя к невещественным помышлениям небесных сущнос тей и единовидных сил. Но для разумного человека не только этого, но и расшифровки одного представляющегося странным образа достаточ но для подобного понимания изображений такого рода.

9. Надо рассмотреть также, что в применении к небесным сущностям означают реки (Откр. 22, 1), колеса (Иез. 1, 15; 10, 6; Дан. 7, 9) и колесницы (4 Цар. 2, 11; 6, 17; Зах. 6, 1).

Огненные реки (Дан. 7, 10) обозначают ведь богоначальные по токи, несущие к ним обильное и непрерывное течение и питающие животворящей плодородностью; а колесницы - общность сопряжен ных ангелов одного чина; окрыленные же колеса, бесповоротно и неуклонно движущиеся вперед, означают способность идти в своей деятельности прямым и верным путем, на каковой неуклонный пря мой путь сверхмирно направляется всякая прокладываемая их разу мом колея.

Можно и другим образом возводительно объяснить иконографию умственных колес. Как говорит богослов, им дано название Гелгель (Иез. 10, 13), а это по-еврейски означает «вращения» и «откровения». Ибо огненным боговидным колесам свойственно вращаться вечным движением вокруг одного и того же Блага, а откровения их - в изъяс нении тайн, возведении пребывающих внизу и низводящем перенесении высоких озарений к низшему.

Остается нам сказать слово для объяснения радости, свойственной небесным порядкам. И надо ведь заметить, что они совершенно невосп риимчивы к нашему, связанному со страстями наслаждению, но, говорят, они сорадуются с Богом обретению погибших, наслаждаясь боговидной праздностью, благообразной и чуждой зависти радостью при Промысле об обращаемых к Богу душах и их спасении и тем невыразимым бла женством, которому часто оказывались причастны и святые мужи, ког да их боготворно посещали божественные озарения.

О священных изображениях да будет мною сказано не более, чем столько, детальное же их разъяснение надо оставить в стороне, уже, как мне кажется, посодействовав тому, чтобы никаких фантазий относитель но их форм у нас не осталось.

Если же ты и в том упрекнешь, что мы упомянули в своих словах не все по порядку силы, или энергии, или образы, то мы правдиво ответим, что сверхмирное знание нам неведомо, и мы сами нуждаемся в другом световодителе, и равное сказанному оставили нетронутым, заботясь о соразмерности слова и высшую нас сокровенность почитая молчанием.