В иконографии Вознесения основополагающие идеи Воплощения, Небесной славы, Второго пришествия осмысляются в литургическом контексте как образ Евхаристии. Именно эта универсальность определила выбор Вознесения в качестве главной иконы доиконоборческих церквей, где оно обычно располагалось в алтарной апсиде. В храмовой декорации средневизантийской эпохи Вознесение сохранит свое значения в качестве центральной темы купола или алтарного свода, объединяя в одной композиции сим-волико-догматические и сюжетные изображения на стенах церкви.

В ставшей канонической системе росписей важнейшие образы Вознесения будут разведены в пространстве, оставаясь символически взаимосвязанными: Христос Пантократор в ореоле славы, носимой ангелами, займет свое место в куполе, тогда как Богоматерь Оранта утвердится в конхе алтарной апсиды. Под ней будет показан ряд апостолов, которые вместе с Богоматерью создавали образ Церкви, основанной Христом на земле.

Напоминанием места действия служит дерево или, скорее, куст за спиной Богоматери. Как кажется, правы исследователи, видящие в этом необычном кусте с красными пламенеющими цветами образ Неопалимой купины, символизирующей Богоматерь, подобно несгорающему кусту вместившей божественный огонь. Редкий иконографический мотив мог быть специально изображен в иконе, предназначавшейся для Синайского монастыря, построенном на месте чудесного явления Неопалимой купины.

Богоматерь подняла руки в жесте оранты, символизировавшем усиленное моление. Это был священнический жест «жертвы вечерней» в иудейском богослужении, который закрепился в христианской литургии как жест священника в важнейший момент преложения Святых даров. В византийском толковании псалма 140, 2 говорится: «Да исправится и да будет чистым и благоприятным Тебе, Господи, возношение рук моих во время молитвы, как благоприятна Тебе жертва вечерняя». Жест оранты вызывал литургические ассоциации — Богоматерь, подобно священнику, приносит в жертву и одновременно призывает Христа, который показан в мандорле, как на дискосе, прямо над Ее поднятыми в молитве руками.

Наряду с Распятием, Вознесение принадлежит к самым распространенным сюжетам ранней иконописи. Оно представляло кульминационный момент истории спасения, описанный в Деяниях апостолов (Деян. 1,4-12) и изображавший завершение земного пути Христа, Его воссоединение со Св. Троицей на небесах и обетование Второго пришествия. Этот последний эсхатологический момент был подчеркнут в новозаветном рассказе о пророчестве ангелов, явившихся на Елеонской горе: «Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, придет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо» (Деян. 1,11).

Тема Второго пришествия — центральная и для иконографии Вознесения. Композиция состоит из двух частей. Вверху показан восседающий на невидимом престоле Христос. Он в традиционной позе космократора и высшего судии благословляет и левой рукой поддерживает на колене Евангелие. На синайской иконе по сторонам от Христа четыре монограммы, из которых две последние, означающие «Сын Божий», принадлежат к очень редким и древним. Надпись акцентирует мысль о Христе как Втором лице Св. Троицы, при этом крещатый нимб Христа не позволят забыть о произошедшей на земле Крестной жертве. Мандорлу, символизирующую божественное сияние и вечный космос, возносят четыре ангела, руки которых просвечивают в темно-синем овале. С помощью этой оригинальной детали создается образ прозрачного ореола-сияния, значительно отличающегося от императорских портретов на щите, иконография которых была широко известна в ранневизантийскую эпоху.

В нижней части сцены показаны двенадцать апостолов, в первом ряду — верховные апостолы и евангелисты как проповедники учения с кодексами и свитками в руках. В центре выделена фигура Богоматери, стоящей на особом подножии, которое воспринималось как знак власти и указывало на царское достоинство. Богоматерь, о присутствии которой ничего не говорится в новозаветном рассказе о Вознесении, была введена в сцену как напоминание о Воплощении и начале земной истории спасения, завершившейся на Елеонской горе.